Мы на мальчика глядим — Он какой-то нелюдим! Хмурится он, куксится,
Будто выпил уксуса.
В сад выходит Вовочка, Хмурый, словно заспанный. — Не хочу здороваться,—
Прячет руку за спину.
Мы на лавочке сидим, Сел в сторонку нелюдим, Не берет он мячика,
Он вот-вот расплачется.
Думали мы, думали, Думали, придумали: Будем мы, как Вовочка,
Хмурыми, угрюмыми.
Вышли мы на улицу —
Тоже стали хмуриться.
Даже маленькая Люба — Ей всего-то года два — Тоже выпятила губы
И надулась, как сова.
— Погляди!— кричим мы Вове.
Хорошо мы хмурим брови?
Он взглянул на наши лица, Собирался рассердиться, Вдруг как расхохочется. Он не хочет, а хохочет
Звонче колокольчика.
Замахал на нас рукой:
— Неужели я такой?
— Ты такой!— кричим мы Вове,
Все сильнее хмурим брови.
Он пощады запросил:
— Ой, смеяться нету сил!
Он теперь неузнаваем. С ним на лавочке сидим, И его мы называем:
Вова — бывший нелюдим.
Он нахмуриться захочет,
Вспомнит нас и захохочет.